Восхождение на библейскую гору Арарат как опыт покаяния

Игумения Илариона (Феоктистова),
настоятельница Константино-Еленинского женского монастыря

Хроника восхождения

• 29 августа 2012 года, среда, попразднство Успения Божией Матери, Перенесение из Едессы в Константинополь Нерукотворенного Образа (Убруса) Господа Иисуса Христа. Поезд Санкт-Петербург — Москва.
• 30 августа 2012 года, четверг, мч. Мирона, Свенской (Печерской) иконы Божией Матери. Самолет Москва — Стамбул. Самолет Стамбул — Ван. Трансфер Ван — Догубиазит, «Мураткемпинг». Высота 2000 м. Температура воздуха +25 С.
• 31 августа 2012 года, пятница, иконы Божией Матери «Всецарица». 11 ч.-12 ч. переезд к подножию г. Арарат, высота 2200 м. Переход 5 часов. Лагерь на высоте 3300 м. Ночевка в палатках. Температура воздуха +15 С.
• 1 сентября 2012 года, суббота, вмч. Андрея Стратилата, Донской иконы Божией Матери. Переход 3 часа. Лагерь на высоте 4160 м. Температура воздуха -2; - 4 С. Снег.
• 2 сентября 2012 года, воскресенье, прор. Самуила, собор Московских святых. 2.30–9.10 восхождение на вершину г. Арарат, высота 5137 м. Температура воздуха -10 С, снег. 9.20–13.30 — спуск к лагерю на высоте 4160 м. Ночевка в палатках. Температура воздуха -2; - 4 С. Гроза, снег, ветер до 30 м/с.
• 3 сентября 2012 года, понедельник, апостола от 70-ти Фаддея. Спуск к высоте 2200, переходы 2 часа и 3,5 часа. Возвращение в «Мураткемпинг».

Восхождение организовано заслуженным тренером СССР по альпинизму Шатаевым Владимиром Николаевичем в рамках международной культурно-образовательной программы «АРАРАТ».

Подготовка к горной экспедиции обязательно включает в себя знакомство, а для организаторов и подробное изучение географических, исторических, этнографических и политических особенностей местности.

Тема «Арарат» за время подготовки приоткрылась для меня с различных сторон.

«И якоже бысть во дни Ноевы...
По тому же будет и в день, в
оньже Сын Человеческий
явится». (Лк.17.26,30)

Слова Евангелия замыкают круг земной истории человечества: от начала ее во дни всемирного потопа до окончания ее в день Парусии. Как было во дни Ноя, так будет в день второго славного Пришествия Господа Иисуса Христа. Патриарх Ной хранил веру в истинного Бога, призывал людей обратиться от злых дел, строил спасительный корабль. Только его семья осталась верной Господу до конца, вошла в ковчег и, пережив страшные дни гнева Божия, вышла из ковчега на горах Араратских, которые стали колыбелью современного человечества (ср. Быт. 6-10).

И ныне неудержимо течет мнимо бесконечный поток повседневных дел: люди едят и пьют, женятся и выходят замуж, продают и покупают, растят хлеб, строят здания. Церковь Христова хранит истинную веру во Отца и Сына и Святого Духа, Троицу Единосущную и Нераздельную. Проповедь покаяния, исполнения заповедей о любви к Богу и ближнему, звучит для всех людей устно и письменно. Открыты двери в спасительные корабли — храмы православные.

Маленький монастырский храм в честь святых равноапостольных царей Константина и Елены похож на корабль. На своем «борту» он надежно держит небольшую монастырскую семью. Святые покровители Константино-Еленинского женского монастыря Санкт-Петербургской Епархии, равноапостольные цари, в IV веке вывели христианство из катакомб, предоставили Вселенской Церкви всю ойкумену (населенную людьми часть суши). Святая гора Арарат находилась тогда в пределах их владений.

Арарат — высота 5137. Он редко виден издалека, чаще всего закрыт туманом. Гора Арарат — древний потухший вулкан, вершина его закрыта ледником, а пологие склоны покрыты вулканической породой черного цвета.

Арарат всегда находился в приграничной территории, которая была предметом споров различных народов и государств — носителей различных религий. К политическим противоречиям присоединялись религиозные споры, вторые являлись и источниками, и следствиями первых. В Араратской долине как бы непрестанно бушевало житейское море, снова всемирный потоп страстей человеческих устремлялся на священную гору. Но обетование Божие осталось непреложным: потопа больше не будет (Быт.9,15), мир в ожидании испытания огнем (2 Пет.2,5).

Арарат находится в тридцати километрах от границы Турции с Ираном и в тридцати километрах от границы Турции с Арменией. Местное население исповедует мусульманство, в каждом городе и поселке есть мечеть.

Сама же гора остается свободной от каких-либо знаков религиозной принадлежности.

За последние годы православные восходители приносили на вершину горы иконы, крест, колокол, портрет Патриарха Кирилла (2009 год). Большая честь быть представителем своей Родины — России, своей Матери Церкви — Русской Православной, своего родного города — Санкт-Петербурга, города святого апостола Петра, КАМНЯ ВЕРЫ ВО ХРИСТА — СПАСИТЕЛЯ МИРА.

Большая радость помолиться от лица всех на пути восхождения к вершине, на склонах диких и не обезображенных стремлением человека к комфорту.

Не утихает интерес к поиску Ноева ковчега. Многочисленные версии, иногда просто фантастические, пока не нашли своего подтверждения. Может быть, это отражение духовных поисков Истины, хранящейся в Церкви, ведь спасение в ковчеге патриарха Ноя было прообразом спасения людей в Церкви христианской.

Ной принес жертву Богу, положив тем начало совершению Богослужения, а Бог подтвердил принятие жертвы радугой — знаком примирения неба и земли. Люди расселились по земле, и разошлись пути забывших Бога потомков Хама и Иафета и истинных почитателей Господа в лице потомков Сифа. Род «ищущих лица Божия» достигал вершин богопознания на горных вершинах. От Арарата началась эта «духовная горная цепь» приближения к Богу. Как важно для каждого человека не потерять эти ориентиры на пути спасения!

Патриарх Авраам готов был принести в жертву своего сына Исаака на горе Мориа (Быт.22,2). Пророк Моисей получил скрижали Завета на горах Синая (ср. Исх.31,18; Деян. 7.38), а перед вступлением в Землю Обетованную на горе Нево пророк Моисей воспел свою последнюю песнь, дав людям образ духовного делания — плача пред Богом о бедственном духовном состоянии человеческого рода после грехопадения. Пророк Давид воспел в Псалтири горы как спасительные прибежища: «Возведох очи мои в горы, отнюдуже приидет помощь моя. Помощь моя от Господа, сотворшаго небо и землю» (Пс.131,1-2). В то время иудеи спасались от набегов филистимлян, убегая в горы; в духовном же смысле этот стих толкуется святыми отцами так: устремленность души к горнему защищает душу от приражения греховных помыслов. На горе Сион был воздвигнут Соломоном единственный в то время храм Единому Богу для принесения истинных и приятных жертв (ср.3 Цар.6–8;2 Пар.3–7). Прочие же высоты осквернялись языческими жертвами.

Христос Спаситель произнес заповеди блаженств на одной из гор Галилейской области (ср. Мф. 5,3–11; Лк. 6,20-22), показал славу Своего Божества в преображении на горе Фавор (ср. Мф. 17,2; Мк. 9,2), принес Себя в жертву за грехи человечества на горе Голгофа (Мф. 27,33; Мк. 15,22; Ин. 19,17). После Своего восстания из мертвых вознесся на небеса с горы Елеонской (Деян. 1.12) и воссел одесную Бог Отца, возвращая, таким образом, человеческой природе былую славу. Дух Святой сошел на апостолов в Сионской горнице (Деян. 2,4).

Христианские подвижники любили подвизаться в горах по примеру Спасителя: «Взыде Иисус на гору помолитися…» Например, святой Иоанникий Великий (V век) жил на горе Олимп в Малой Азии. Святая Гора Афон является оплотом православия и монашеской республикой с Х века и по нынешний день. Для афонских монахов пребывание на горе напоминает о духовном восхождении к высотам богообщения.

От начала поездки и до самого возвращения не покидало чудное состояние глубокого покоя в душе. Так бывает, когда ощущаешь себя в руках Божиих и знаешь, что совершается воля Его. А все близкие очень волновались все это время.

На пути к горе

Да, наша дорога была в Турцию. На самолете — до Стамбула, второй перелет — до города Ван, далее автобусом двести пятьдесят километров до городка Догубиазит, где нас приняла местная туристическая фирма «Мураткемпинг». Только так можно попасть на Арарат. Граница с Арменией закрыта наглухо, поэтому активно ездят из Ирана.

Город Ван славится особой породой кошек типа белых персов с разноцветными глазами: один желтый, а другой синий. Еще в ХIХ веке вывозить их отсюда строго запрещалось, видимо, как национальное достояние. Теперь их разводят в специальном питомнике при местном университете.

По дороге из Вана в Догубиазит заехали на водопады — одну из местных природных достопримечательностей. Это довольно полноводные потоки откуда-то с гор, которые падают с большой высоты в русло горной реки. Над ущельем — висячий мост и, как положено висячим мостам, раскачивающийся при переходе по нему. Красиво разнообразие для взгляда после долгой дороги между холмов песчаного цвета по выжженной солнцем долине.

Дорога не загружена транспортом, обзор открыт. По сторонам — небольшие поля с разными местными культурами, стада овец, в каждом селении — мечеть. Дороги строятся активно. На месте строительства добывается камень, тут же ставят установки для дробления его и для производства бетона, и уже готова различная техника для укладки полотна.

Проезжаем обширные пространства, покрытые безжизненной черной лавой — сколько лет прошло с того момента, когда все эти поля превратились в пустыню?

За три часа пути ощутительно понимаешь, какие просторы были когда-то (и не так давно) частью нашей огромной Родины. Да, это было, когда могучий дух Великой России мог удержать в своих пределах эти громадные территории. Проезжал здесь, чуть в стороне от нашего пути, А. С. Пушкин и шутил, что так и не смог за всю свою жизнь выехать за границу России. Переехал было границу, и опять оказался в России, теперь и эти территории — наши. Видел он и Арарат, записал в путевых заметках «Путешествие в Арзрум во время похода 1829 года»: «Я вышел из палатки на свежий утренний воздух. Солнце всходило. На ясном небе белела снеговая двуглавая гора. "Что за гора?" - спросил я, потягиваясь, и услышал в ответ: "Это Арарат". Как сильно действие звуков! Жадно глядел я на библейскую гору, видел ковчег, причаливший к ее вершине с надеждой обновления и жизни — и врана, и голубицу, излетающих: символы казни и примирения». В кратких словах — о гневе Божием и прощении.

Вот и Догубиазиит. В переводе — Новый Баязет, а Старый Баязет штурмовал когда-то А. В. Суворов. Старый сейчас заброшен, а новый — небольшой провинциальный город. Высота над уровнем моря две тысячи метров. В центре города — скульптура Ататюрка, а на окраине — американская военная база, двести танков стоят за колючей проволокой пушками в сторону Ирана. Наши знатоки определяют, что модель танков устаревшая.

«Смотрите, впереди — Арарат», но ничего не видно, кроме серой дымки, застилающей небо. Почтительно говорю в себе: «Здравствуйте, Арарат. Примите нас, пожалуйста, с миром». Альпинисты всегда очень уважительно говорят о горах, никогда не шутят по их поводу и не уничижают. Я перевожу это в адрес Ангела-Хранителя горы, в честь Творца, создавшего эту мощь.

Подъезжает транспорт — микроавтобус и старый джип. Грузим свои вещи. Рассаживаемся. За рулем джипа — настоящий турецкий генерал, только в гражданской одежде. Все восхождения согласуются с военными, а также и с гражданскими властями. Поначалу необходимо было получать разрешение в столице, но в последнее время передали эти функции местному областному управлению. От «Мураткемпинга» до начала пешего пути — около часа в дороге, которая становится все хуже и хуже. Наконец микроавтобус останавливается, а джип довозит нас до небольшой площадки, где мы высаживаемся. Большие рюкзаки навьючиваются на лошадей, а маленькие, почти пустые, мы надеваем на себя. Намазываем лицо и руки защитным от солнца кремом.

Высота две тысячи двести метров. Взору предстает Арарат во всей своей красе. Снежная вершина кажется недостижимо далекой. Мысль: «Это я — и туда? Как это возможно?» — почему-то не вызывает беспокойства, несмотря на очевидность недоумения. Так и духовные высоты законов Божиих одновременно и понятны, и непостижимы. Но достичь их возможно.

Восхождение

Вся группа постепенно, по мере восхождения сосредоточивалась, серьезнела, отлагала все лишнее в поведении, устремлялась к единой цели — вершине. Для меня это путешествие осознавалось как настоящее паломничество — путь к святыне за молитвой, для других участников — может быть, как интересный маршрут, для Владимира Николаевича — и как работа, и как дело жизни. Но для всех это было восхождением, и все осознавали какую-то особую важность этого пути для себя лично.

Во время подготовки к восхождению я думала: переходы занимают три-пять часов, а остальные-то двадцать что делать? Буду молиться, правило читать. И в первый вечер, действительно, прочитала, отойдя немного от лагеря и выбрав удобный для сидения камень. Смотрела на площадку, заросшую пожухлой травой. По весне здесь богатые пастбища, цветут маки, к осени все выгорает, и курды со своими отарами спускаются ниже. Вокруг поляны — склоны, покрытые черными валунами застывшей некогда вулканической лавы.

Подстилка в палатке — пенопластовый каремат, под головой — рюкзак. Это по-монашески — спать на земле, под голову положив камень (а к утру неудачно сложенный рюкзак ощущается точно камнем). Вспомнила неоднократно читавшееся в старом молитвослове, как положено отходить ко сну православному христианину: если что хорошее сделал, благодарить Бога, если что согрешил — покаяться, под голову подложить камень, а если «зима ти будет», вспомнить, что другие и вовсе не спят. «Зимы», то есть холода, не было, здесь температура воздуха была около пятнадцати градусов.

Второй переход до высоты четыре тысячи сто шестьдесят метров считается самым легким, всего три часа пути, который мы и преодолели с Божией помощью, благополучно. Иду на уже привычном последнем месте, позади — Владимир Николаевич. Шаг за шагом, смотрю под ноги, каждый шаг требует внимания и усилия. В горах не делают широких и резких движений, не размахивают руками, много не говорят и не кричат. Назидательно для повседневного поведения.

Вот и второй лагерь на маленькой площадке у обрыва. Здесь температура ниже ноля. Уже совсем нет растительности, только камень. Нет цивилизации, кроме мобильной связи и переносного электрогенератора. Ничего не продают.

Ставим палатки, обедаем, отдыхаем. Восхождение на вершину начнется ночью. Для этого есть свои причины. Ночью стабильнее температура, меньше ветер, меньше видимость, ничего не отвлекает. К тому же время рассчитывается так, чтобы встретить восход солнца уже на вершине. Пока сидим в палатках, начинается снег, и к ночи выпало его немало. Тут уже не пойдешь на природу читать правило по книжке. В два часа ночи раздается сигнал на подъем.

Идем к вершине. Темно. Воздух сырой, но нехолодный. Мокрый снег падает сверху, затрудняет движение. На открытых местах продувает ветер. Через сорок-пятьдесят минут движения — остановка на пять минут для отдыха. Уже после второй остановки я отстаю от темпа группы, и мы с Владимиром Николаевичем идем удобным для меня темпом. Останавливаюсь, когда начинается сбой дыхания. Я знаю свой организм: на повышенных режимах я долго не продержусь. С самого начала я хорошо понимала, что это восхождение выше моих сил, и это не испугало. В конце концов, если получится — слава Богу, если не получится — православным всегда есть выход — покаяние и смирение, которое для души и при неудаче внешнего дела приносит богатый духовный плод. Поэтому не страшно.

Сердце было уже на вершине, а тело как будто подтягивалось какой-то веревкой туда, куда стремилась душа. Так шаг за шагом, понемногу приближались мы к цели нашего странствия. И я была готова идти столько, сколько надо, бесконечно.

Молитва во время восхождения изменялась так. На первом переходе я начала молиться известными молитвами и псалмами, вспоминая всех близких и дальних. Вскоре почувствовала, что на это сил уже не хватает, и что не мне за всех молиться, а их молитвами я еще иду. Вручила всех знаемых Божию промышлению без остатка, стало легче. На втором переходе осталась только Иисусова молитва. На ночном восхождении полная Иисусова молитва сократилась до «Господи помилуй», а потом и вовсе осталось только безмолвное предстояние пред лицом Божиим со своей немощью и устремленность, точнее как бы уже пребывание сердца у цели движения. Недостаток кислорода замедляет работу мозга, и его меньше беспокоят помыслы. Зато сердце начинает активнее работать, и это способствует сердечной молитве. И я почувствовала, что изнутри сердца поступают силы, как будто они почерпаются из независимого от тела источника, и источник этот неистощимый. Ясно, что это были силы благословения архиерейского и силы молитв всех любящих меня.

Как бы там ни было, через шесть с половиной часов пути мы пришли к вершине. На вершине туман, чуть пробилось солнце. Уже давно рассвело. Мы на вершине, рядом с наклонным шестом, обозначающим высшую точку горы — пять тысяч сто тридцать семь метров. Слава Богу, слава Богу, слава Богу!

Температура — около минус десяти, сильный ветер, но не холодно, наверно потому, что солнце близко. На вершине краснодарские ребята пускают ракеты, фотографируются. Мы тоже с Владимиром Николаевичем сфотографировались. Фотография необходима для подтверждения факта восхождения. Судя по фото, я рада, улыбаюсь, но тогда внутри был только покой и трезвенное понимание, что предстоит обратный путь. Надо было снять варежки, достать из карманов принесенные с собой иконки Всецарицы, свв. равноапп. Констанина и Елены, прмч. Андрея Критского, чтобы сфотографироваться с ними. Свой игуменский крест доставать уже не стала, но он был со мной.

Точно не заметила, сколько времени пробыла на вершине, наверное — около двадцати минут.

Вниз, к лагерю, шли около четырёх с половиной часов, вернулись к четырнадцати. Нас уже все ждали с волнением. Что-то съела, кажется, попила чаю и в палатку. Послала сестрам СМС, что все хорошо, уже спустились с вершины. Связь здесь работает повсеместно, и на самой вершине.

Около пятнадцати часов началась буря с грозой. Ветер до тридцати метров в секунду, снег, град. Мы на краю обрыва. Как держится палатка на небольших штырьках и камешках? Молнии и гром… Конечно, все считали секунды между вспышкой и звуком. Пару раз перерыва почти не было. И все это продолжалось до восьми утра следующего дня. Я лежала в полузабытьи и не спала, и не бодрствовала. Было не холодно, но немного подтекала вода из порванного ветром окошка палатки, благо, она двухслойная. На душе было спокойно, оставалось все то же ощущение Вышнего Покрова.

Мы вернулись в «Мураткемпинг» около восемнадцати часов. Долго ждали расселения и ужина, молчали. Молчание было глубоким, наполненным присутствием Бога. Ощущалась полнота бытия, невыразимая словами. Я сердечно желала всем, чтобы они познали Бога не только как Творца и Вседержителя, но и как своего личного Спасителя — Бога и Человека, познали Христа и приняли Его. Для лучших представителей альпинизма, а, может быть, и любого другого «дела» (мастерства, искусства, науки и прочего) само это дело становилось способом проявить высшие качества души, и именно в этом найти смысл жизни.

Владимир Николаевич получил на всех сертификаты с подписью и печатью, подтверждающие факт восхождения на вершину горы Арарат.