Римская империя накануне правления императора Константина Великого

Система четверовластия, введенная Диоклитианом ( годы правления: 244 – 305 ) имела своею целью облегчить дело управления многочисленными провинциями римской империи и теснее связать во едино ее части, стремившиеся к обособлению. Четыре императора, удостаиваемые императорского достоинства через усыновление младшего старшим, должны были работать для общего блага каждый на своем месте, будучи связаны между собою единством законодательства, в области которого они могли действовать только с общего согласия.

Но время показало несостоятельность этой системы, а именно: между императорами появилось соперничество, переходившее иногда в гибельное для государства междоусобие, как это было в Италии.

Константин Великий отлично понимал, как непрочно государственное здание, построенное Диоклитианом. Его наблюдения над государственною жизнью, в связи с объявленною ему Максенцием (одним из четырех со-правителей Римской империи) войною, привели его к убеждению, что спасти государство от распада может не четверовластие, а единовластие, единодержавие. К этому он решил идти твердо и неуклонно.

Приняв вызов Максенция, он вступил на путь, который должен был в корне изменить течение политической жизни греко-римской империи.

С другой стороны, Константин Великий глубже, чем Галерий в 311 г. и чем кто бы то ни было из государственных мужей его времени, сознавал всю несправедливость правительственных мер против христианства, ясно видел религиозную несостоятельность язычества и, как человек с гениальною предусмотрительностью, возымел решительную мысль создать единую империю на основе религии христианской.

Исповедуя единобожие по примеру своего отца, он весьма близок был к христианству и легко мог стать христианином по своим религиозным убеждениям; требовалось только особое стечение обстоятельств, чтобы он вышел из состояния нерешительности. Это и случилось во время войны с Максенцием, когда Бог дивным образом явил ему Свою благодатную помощь.

Историк Евсевий со слов самого Константина Великого рассказывает, что царь пред решительной битвой с Максенцием недоумевал, какого бога призвать к себе на помощь.

Тогда пришло ему на ум, что все гонители христианства были несчастны; один Констанций, его отец, благоволивший к христианам, был счастлив. Он стал тогда размышлять о Боге христианском. И вот однажды после полудня, когда солнце уже начало склоняться к западу, Константин собственными глазами узрел сложившееся из света и лежавшее выше солнца (или над солнцем) знамение креста с надписью: «сим побеждай». Это зрелище объяло ужасом как его самого, так и все войско.

Константин, однако же, находился в недоумении и говорил сам себе: что значило бы такое явление? Но пока он размышлял об этом, наступила ночь. Тогда во сне явился ему Христос с показанным на небе знамением и повелел, сделав знамя, подобное этому, показанному на небе, употреблять его для защиты от нападения врагов».

Константин не сомневался более в том, что он должен выступить под знаменем Креста Христова. «Он сделал, что было ему приказано, и изобразил на щитах своих букву X, означающую имя Иисуса Христа. Войска его, подкрепленные сим небесным знаменем, приготовились к сражению», - пишет историк Лактанций, ( Фирмиан Луций Цецилий Лактанций родился в языческой семье в середине III в. и получил классическое образование. Долгое время Лактанций npеподавал латинскую риторику сначала в Никомедии (резиденции императора Диоклетиана - ярого гонителя христиан), а потом при дворе Констанция Хлора в Трире. Волею судеб Лактанций сделался свидетелем событий, происшедших в Римской империи начала IV в., и преследований христиан, потрясших церковь в этот период. Неоценима роль Лактанция как христианского историка, описавшего то, что он сам видел и пережил: отречение Диоклетиана, гражданскую войну и торжество в ней Константина Великого, а во всей Римской империи - торжество исторического христианства), — последнему и решительному. Оно произошло под стенами Рима, на берегу реки Тибр, у так называемого Мильвийского моста, 28 октября 312 года.

Максенций был разбит и утонул в Тибре, а войско его разсеяно. Константин торжественно вошел в Рим, где был принят с великим почетом сенатом и народом, увидевшим в победе Константина нечто поразительное, чудесное.

В честь победы в Риме была возведена Триумфальная арка, которая носит название Арка Константина.

Победитель, как бы отвечая на недоумения современников о том, какою силою он мог одолеть римское войско, велел начертать на одном из памятников в его честь такие слова: «Этим спасительным знаменем, истинным доказательством мужества, я спас и освободил ваш город от ига тирана и, по освобождении его, возвратил римскому сенату и народу прежний блеск и знаменитость»,- пишет историк Евсевий. (Евсе́вий Кесари́йский: годы жизни 263—340. Евсевий Кесарийский считается «отцом» церковной истории.)

Ставший единодержавным на западе после победы над Максенцием, и таким образом осуществивший часть своей политической программы, Константин Великий, говорящий и действующий уже как христианин, без всякого колебания и с полною решительностью приступает к выполнению своих религиозных предначертаний. Он привлекает к этому делу и правителя восточной половины империи Ликиния, за которого выдает замуж свою сестру. В городе Медиолане ( ныне Милан ) - в 313 году Константин и Ликиний и обнародовали т. н. Миланский эдикт.

Итак, к этому величайшему религиозному акту Константин Великий приведен был прежде всего и главным образом своим высоким религиозным настроением, глубоким сознанием несправедливости прежних гонений на христиан, искренним убеждением в истинности христианской веры и глубоким чувством благодарности к Богу, столь дивно явившему ему спасительное знамя креста и даровавшему победу над тираном Максенцием.

Значение принятия Миланского Эдикта императором Константином Великим

Какое же значение имеет Миланский эдикт в истории нашей христианской веры?

Этим эдиктом прежде всего полагается конец гонениям на христиан. Константин Великий был настолько озабочен прекращением гонений, что неоднократно говорит в эдикте о даруемой христианам полной свободе в отправлении своей религии, своего богослужения. После трехвековой борьбы с христианством римское правительство впервые признало за ним право на свободное существование; оно торжественно отказалось от того ложного своего взгляда, что христианская вера есть религия недозволенная — недозволенная потому, что она не принадлежит никакому в отдельности народу и, следовательно, не может быть прикреплена ни к какой местности, ни к какой территории.

Константин Великий усмотрел своим гениальным умом всю ложь такого языческого воззрения на религию и своим Миланским эдиктом наметил для греко-римского законодательства о религии иные принципы.

Он объявил, что истина на стороне христианства, которое хочет быть всемирною религией, потому что истинная религия только всемирной и может быть.

Он дает христианству свободу полную и совершенную. Он обезпечивает христианству право на безпрепятственное распространение в мире. «Мы дозволяем, — говорит он, — христианам и всякого рода людям последовать той религии, какую иметь пожелают... не взирая на все указания, изданные доселе против христиан, желаем, чтобы ты дозволил им отправление своей религии без малейшего вмешательства».

Это — величайшее благо для человечества, ибо христианство , начина с этих пор, стало свободно распространяться и в течение одного столетия совершенно изгнало из мира тьму язычества.

Эдикт 313 года не только дарует христианству свободу существования и распространения, но объявляет его религией исключительной, имеющей право на особенное внимание законодательства и правительственной власти.

Константин Великий делает в Эдикте подробные распоряжения об отнятых у христиан во время гонений владениях и имуществе: они должны быть возвращены им без всякого вознаграждения с их стороны, а «те, которые им возвратят их без получения платы, должны ожидать ее от наших (царских) щедрот». Т.о. принимая на себя расходы по восстановлению имущественных прав христиан, правительство через это объявляет веру христианскую государственною религией и таким образом производит коренное изменение в своей религиозной политике.

Правда, в Миланском эдикте есть выражения, на основании которых иной может подумать, что Константин Великий не выделяет христианство из ряда других религий, а только уравнивает его в правах с ними. Таково, например: «дозволяем каждому исповедовать то богослужение, к какому кто имеет склонность». Св. Константин Великий здесь является лишь выразителем высокого христианского начала терпимости, которую настойчиво проповедовали язычникам христианские апологеты (защитники веры) первых веков, и которую теперь торжествующее христианство, в лице Константина, применяет к побежденному язычеству.

Миланский эдикт не об уравнении религий заботится, а о возвеличении христианства: за это говорит общий дух его. Он написан человеком, несомненно, христианской веры и в каждом положении своем обличает любовь законодателя к этой вере, желание выразить ей побольше почтения.

Кроме того Константин Великий своим Миланским эдиктом объявил Церковь учреждением, имеющим право на особенное покровительство государства. Защиту интересов Церкви он возложил на себя или — вернее — на государство, которое в ближайшую очередь должно вознаградить лиц, возвративших Церкви ее имущество. Для будущего времени это имело громадное значение. Это означало, что государство хочет работать вместе с Церковью над осуществлением ее великих задач в мире, хочет помогать ей своими средствами. Это было началом того союза между Церковью и государством, который закреплен был последующею церковною деятельностью Константина Великого, и который проходит через всю дальнейшую историю христианства и христианских народов.

(Напечатано по изданию: Священник Н. Гроссу, профессор Императорской Киевской духовной Академии. 1600-летие Миланскаго эдикта св. равноапостольнаго Константина Великаго о свободе христианской веры (313-1913). - Издание Киевскаго Православнаго Религиозно-Просветительнаго Общества. - Киев: Типография Акц. О-ва "Петр Барский в Киеве", 1913. - 21 с. )