Константино
Еленинский
женский
монастырь
19 июня 2016
К празднику Святой Троицы — об иконе Андрея Рублева
Мы обратились к теме иконы "Троица" Андрея Рублева в связи с праздником Святой Живоначальной Троицы. Образ Троицы - это центральный образ христианского вероисповедания. Надеемся, что тем, кто считает эту древнюю икону подлинным шедевром и национальным достоянием, а ее автора - гениальным художником, будет интересно узнать, как о Троице можно рассказать современному человеку. Раскрыть тайный смысл этой необычайной иконы и выразить глубину замысла иконописца как никому другому удалось Паоле Дмитриевне Волковой, которая была тонким ценителем прекрасного и увлекательным рассказчиком.
Цитируются по книге "Мост над бездной"
Единство Лиц Святой Троицы состоит в том, что «есть между ними некое неизреченное и недомыслимое как общение, так и разделе¬ние; ни разность ипостасей не расторгает непрерывности естества, ни общность сущности не сливает отличительных признаков». Св.Василий Великий в письме к брату Св. Григорию Нисскому.
Практически всегда до Рублева «Троицу» писали совершенно по другому канону. Ветхозаветная Троица. В основу сюжета была положена 18 гл. Кн. Бытия. Считалось, что в этом месте Ветхого Завета говорится о прообразе Пресвятой и Единосущной Троицы. До Рублева иконописцы изображали только бытовую сцену. Рублев … сосредотачивает свое внимание только на изображении Троицы. Он сосредотачивает свое внимание на буквальном религиозном определении Святой Троицы, ибо Святая Троица суть единство, неделимость и неслиянность.
Ангелы сидят и спинами упираются в края Ковчега. … проследим за этой линией: начнем от спины правого от нас ангела, в синем хитоне и зеленом гиматии. Вот мы ведем эту линию, мы ведем ее по плечу, потом по голове передается эта линия среднему ангелу и чуть склоненной голове от нас левого ангела, там линия замыкается и снова уходит в край Ковчега. Эта сфера, или, как это точнее сказать, арка, как бы круг, вписанный в арку, - это и создает ощущение их суть единства : Бога Отца, Бога Сына и Бога Святого Духа, это их суть единство.
А как же они неделимы? Если вы возьмете и … будете следовать мысленной траектории: по линии головы левого ангела к голове правого от нас в зеленом гиматии ангела, через его голову, абрис вогнутого , лишенного совсем плоти тела, через колено вниз, к левому ангелу, потом на колено левого ангела, через него, через голову, упретесь в края Ковчега, что вы видите? Вы видите чашу. Точно вычерченную чашу. Это та чаша, которою молился Богу Отцу своему Бог Сын в Гефсиманском саду.
Это та чаша, которая находится в центре композиции «Троицы». Обратите внимание, как у этой чаши чуть-чуть ассиметрична форма, она немножко сдвинута в сторону, то есть там есть неправильность, которая обязательно должна быть, которая придает всему этому волнение художественное, внутреннее, какой-то диссонанс. Чаша… здесь все с большой буквы. И в Чаше – жертва, вы видите там жертвенную кровь. Вот эта Чаша – которая Они и есть эта Чаша, они и есть неделимость, не вокруг которой, а Они и есть неделимость. Вы ясно видите ее двойное содержание, потому что центральная фигура – она внутри этой чаши оказывается. А центральная фигура – это фигура Христа, это фигура Сына Божьего.
И, наконец, последняя тема неслиянности, которая для нас совершенно очевидна, потому что три фигуры совершенно по-разному охарактеризованы.
Фигура, которая от нас справа, она охарактеризована тем цветом, который объединяет всю икону: знаменитым рублевским голубцом, потому что не говорят, что цвет голубой, а говорят голубец. Замечательно отец Павел Флоренский говорил о цвете, как о чистоте, о цвете, как о выражении нравственности. Он говорил это о Рублеве. У Андрея Рублева нравственный цвет, он чистый, там есть чистота.
Но цвет есть цвет, и вместо густой киновари, где тема жертвы, славы, крови, у Андрея Рублева тема синего голубца, чистого неба, высокого духа, тема единого неба, единого голубца. Вот она объединяет все: и Бога Сына, и Бога Отца, и Бога Святого Духа.
Как тонко: на Боге Отце – зеленый гиматий. Очень правильно замечает Максимилиан Волошин: зеленый цвет – это цвет тварности, всегда цвет тварности, а Бог Отец есть Творец всякой твари, всего земного, Он мир сотворил и на Нем – зеленый гиматий. На Сыне – густой голубец – гиматий, и хитон. А вот хитон – замечательного цвета, это цвет томленой вишни, цвет «пьяной» вишни. Это цвет, соединяющий в себе землю. Это земля, смешанная с киноварью. Цвет земли и крови – это Его цвет. И, наконец, Дух Святой. Мы не знаем, каким цветом это было раньше , но это смесь голубого и еще какого-то призрачного, неуловимого цвета, определить который очень затруднительно в названии, и который создает не просто бесплотность, а бесплотность-бесплотность.
У каждой из фигур определена неслиянность с другой сутью...
«Нас умиляет, поражает и почти ожигает в произведении Рублева вовсе не сюжет, не число «три», не чаша за столом и не крылья, а внезапно сдернутая перед нами завеса ноуменального мира, и нам, в порядке эстетическом, важно не то, какими средствами достиг иконописец этой обнаженности ноуменального.., а то, что он воистину передал нам узренное им откровение.
(Павел Флоренский, статья «Троице-Сергиева лавра и Россия», 1919 год).
Оставьте Ваш комментарий